Размышления учащегося второго курса бакалавриата семинарии и факультета классических языков Университета Париж-Сорбонна Димитрия Гармонова:
О Слове и его служителях
Мне мечталось с самого детства стать писателем – сочинять романы, да повода не выдавалось. Нужно сказать, что игра словами и музицирование звуками меня завлекает до сих пор: всегда приятно почитать умелых авторов и классиков русской поэзии. Я – семинарист и, будучи в семье неверующей, открыл для себя Бога и Церковь в подростковом возрасте, в 15 лет. Последовал долгий период познания чего-то глобального, серьезного, простого и, по сути, бесконечно непознаваемого.
Бог... это слово привлекало меня всегда своей непостижимостью и глубиной. В семинарии пришлось многое узнать и изучить, но большое открытие случилось со мной год назад. После прочтения небольшого эссе Татьяны Толстой «Квадрат» (всем советую!) захотелось перевести его на французский. А может уже переведено? – проверил, нет, не переведено. Начал. Да вот проблема: перевести художественный текст на неродной язык оказалось сложной задачей. Многие говорят, что, чтобы переводить произведения художественной литературы, нужно быть носителем языка, с детства слышать и читать, разговаривать и писать на этом языке: какой вздор! Но речь не об этом...
Для большей переводческой практики я начал переводить небольшие статьи и новостные тексты для нашего епархиального блога, и это дело меня полностью затянуло. Насколько это непросто, но вместе с тем интересно – просиживать часами в библиотеке, обложившись огромными словарями, в поиске возможностей передать с одного языка на другой различные стили, фразы и обороты, игру слов, каламбуры и иронии. И это не зависит от языка, на котором говорит человек. Ибо слово имеет огромную мощь, оно многогранно и безгранично. Речь человеческая – талант божественный, она дана только человеку: ведь ни одно живое существо не может говорить и общаться так же, как это делает человек. И человек в своем развитии становится личностью именно благодаря этой необыкновенной способности общения и чтения, передающего многовековый опыт человечества. Человеческий язык гениален, слово же – божественно...
И меня осенило: Бог есть Слово, Бог – это Слово, Бог является Словом. Наше слово со всем его богатством и мощью происходит от Бога, оно божественно, самостоятельно и непостижимо, слово это часть человеческого сознания, но Бог есть Слово. «И сказал Бог: И стало так... И увидел Бог, что это хорошо» (Быт 1). Словом Бог создал все; мы же, люди, можем участвовать в этом великом творчестве, ведь словом создается все, что пишется, читается и произносится.
Невыразимое влияние на человечество оказывает письмо и литература. В отличие от разговорной речи, художественный текст разрабатывается, сочиняется, создается и сохраняется на бумаге. Я не хочу вдаваться в литературоведческие подробности и философские проблемы понимания литературности текста, только лишь одно : литературность создается автором, и в этом процессе он уподобляется Великому Творцу, сотворившему все. Читая, мы радуемся и рыдаем, любим и ненавидим, переносимся в другие миры, встречаемся с различными людьми, наблюдаем разные судьбы, сочувствуем и выносим мораль, которая ложится на дно нашего сознания великим багажом человеческого непрестанного опыта в Богом созданном мире со всеми его радостями и невзгодами. Писатель же, когда творит, дотрагивается до божественного, дышит вдохновением ангелов и благословляет чудесными сплетениями божественных Идей, прошедших через человеческое творческое сознание. А может, автор, таким образом, это некий переводчик – с божественного слова на человеческое?
Переводчик – тоже читатель, но читает он по-другому. Если в обыденном чтении мы пробегаемся часто глазами по тексту и только улавливаем смысл, переводчик читает каждую фразу, смакуя волшебные связи между словами, читает каждое слово, наблюдая за связями корня с суффиксами и приставками, читает каждый звук, наслаждаясь музыкой человеческого языка. И самое сложное, но вполне возможное, это переводить стихи. Поэзии прощается все... ибо поэзия – высшая степень литературного творчества.
На днях в Париже я побывал на замечательной лекции одного из самых известных во Франции переводчиков русских классиков на французский язык Андрея Марковица. Это лучший литературовед, или я бы даже сказал – слово- и звуко-вед, которого я когда-либо встречал. Он перевел полное собрание сочинений Достоевского - 29 томов. Впечатляет, не правда ли? Многие произведения русских классиков (Пушкина, Гоголя и др.) снова прошли через перо этого мастера переводов. Он объяснял нам тонкости русской поэзии на примере нескольких стихотворений Пушкина – и это, признаюсь, было впечатляюще. Рассказывал про свой переводческий опыт и рассуждал о богатстве русского языка – а разве в этом кто-нибудь сомневается? Короче говоря, он был гениален.
Единственное, что меня поразило: я подошел к господину Марковицу после лекции, представился, вкратце изложил свои мысли по поводу Бога-Слова и безграничности языка и человеческого словесного творчества, на что он, смотря на меня своими духовно-детскими очами, скромно отрезал: «Я абсолютно неверующий человек». И это его право.
С самой школы я привык видеть в преподавателях литературы и просто любителях хорошего чтения очень духовных людей, горящих верой во всегда своеобразном, личном духовном поиске. Читая того же самого Достоевского или изучая несправедливые духовности Льва Толстого, многие приближаются к Богу через их произведения, через слово. «Словесное» творчество, в этом я убежден, содержит свою духовную частицу. Как и почему? – не спрашивайте. Потому! – сказала бы Татьяна Толстая. Душа ли, вложенная автором в текст? Вдохновение ли, данное музой-незнакомкой? Или же просто работа человеческого мозга? Писатель и переводчик служат слову, а значит и Богу, даже – такое может случиться и случалось – не осознавая этого. Гомер и Гесиод, Платон и Цицерон, Данте и Вергилий, Пушкин и Лев Толстой, Кафка и Татьяна Толстая, все писатели всех эпох сочиняли и творили, здоровья им! И вопрос не в том, исчезнет ли книга и перейдет ли человечество на другой способ чтения : письмо и литераторство останутся навеки. Ибо они зиждутся на возвышенном писательском творчестве и работе. Работе над словом. Слово, Творчество по подобию, Человечество сливаются в единый процесс, дабы создать и доставить, поразмыслить и возвысить. Слово будет жить пока существует мир и есть Слово.
Молчат гробницы, мумии и кости, —
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь.
Иван Бунин, «Слово», 1915, Москва.
О Слове и его служителях
Мне мечталось с самого детства стать писателем – сочинять романы, да повода не выдавалось. Нужно сказать, что игра словами и музицирование звуками меня завлекает до сих пор: всегда приятно почитать умелых авторов и классиков русской поэзии. Я – семинарист и, будучи в семье неверующей, открыл для себя Бога и Церковь в подростковом возрасте, в 15 лет. Последовал долгий период познания чего-то глобального, серьезного, простого и, по сути, бесконечно непознаваемого.
Бог... это слово привлекало меня всегда своей непостижимостью и глубиной. В семинарии пришлось многое узнать и изучить, но большое открытие случилось со мной год назад. После прочтения небольшого эссе Татьяны Толстой «Квадрат» (всем советую!) захотелось перевести его на французский. А может уже переведено? – проверил, нет, не переведено. Начал. Да вот проблема: перевести художественный текст на неродной язык оказалось сложной задачей. Многие говорят, что, чтобы переводить произведения художественной литературы, нужно быть носителем языка, с детства слышать и читать, разговаривать и писать на этом языке: какой вздор! Но речь не об этом...
Для большей переводческой практики я начал переводить небольшие статьи и новостные тексты для нашего епархиального блога, и это дело меня полностью затянуло. Насколько это непросто, но вместе с тем интересно – просиживать часами в библиотеке, обложившись огромными словарями, в поиске возможностей передать с одного языка на другой различные стили, фразы и обороты, игру слов, каламбуры и иронии. И это не зависит от языка, на котором говорит человек. Ибо слово имеет огромную мощь, оно многогранно и безгранично. Речь человеческая – талант божественный, она дана только человеку: ведь ни одно живое существо не может говорить и общаться так же, как это делает человек. И человек в своем развитии становится личностью именно благодаря этой необыкновенной способности общения и чтения, передающего многовековый опыт человечества. Человеческий язык гениален, слово же – божественно...
И меня осенило: Бог есть Слово, Бог – это Слово, Бог является Словом. Наше слово со всем его богатством и мощью происходит от Бога, оно божественно, самостоятельно и непостижимо, слово это часть человеческого сознания, но Бог есть Слово. «И сказал Бог: И стало так... И увидел Бог, что это хорошо» (Быт 1). Словом Бог создал все; мы же, люди, можем участвовать в этом великом творчестве, ведь словом создается все, что пишется, читается и произносится.
Невыразимое влияние на человечество оказывает письмо и литература. В отличие от разговорной речи, художественный текст разрабатывается, сочиняется, создается и сохраняется на бумаге. Я не хочу вдаваться в литературоведческие подробности и философские проблемы понимания литературности текста, только лишь одно : литературность создается автором, и в этом процессе он уподобляется Великому Творцу, сотворившему все. Читая, мы радуемся и рыдаем, любим и ненавидим, переносимся в другие миры, встречаемся с различными людьми, наблюдаем разные судьбы, сочувствуем и выносим мораль, которая ложится на дно нашего сознания великим багажом человеческого непрестанного опыта в Богом созданном мире со всеми его радостями и невзгодами. Писатель же, когда творит, дотрагивается до божественного, дышит вдохновением ангелов и благословляет чудесными сплетениями божественных Идей, прошедших через человеческое творческое сознание. А может, автор, таким образом, это некий переводчик – с божественного слова на человеческое?
Переводчик – тоже читатель, но читает он по-другому. Если в обыденном чтении мы пробегаемся часто глазами по тексту и только улавливаем смысл, переводчик читает каждую фразу, смакуя волшебные связи между словами, читает каждое слово, наблюдая за связями корня с суффиксами и приставками, читает каждый звук, наслаждаясь музыкой человеческого языка. И самое сложное, но вполне возможное, это переводить стихи. Поэзии прощается все... ибо поэзия – высшая степень литературного творчества.
На днях в Париже я побывал на замечательной лекции одного из самых известных во Франции переводчиков русских классиков на французский язык Андрея Марковица. Это лучший литературовед, или я бы даже сказал – слово- и звуко-вед, которого я когда-либо встречал. Он перевел полное собрание сочинений Достоевского - 29 томов. Впечатляет, не правда ли? Многие произведения русских классиков (Пушкина, Гоголя и др.) снова прошли через перо этого мастера переводов. Он объяснял нам тонкости русской поэзии на примере нескольких стихотворений Пушкина – и это, признаюсь, было впечатляюще. Рассказывал про свой переводческий опыт и рассуждал о богатстве русского языка – а разве в этом кто-нибудь сомневается? Короче говоря, он был гениален.
Единственное, что меня поразило: я подошел к господину Марковицу после лекции, представился, вкратце изложил свои мысли по поводу Бога-Слова и безграничности языка и человеческого словесного творчества, на что он, смотря на меня своими духовно-детскими очами, скромно отрезал: «Я абсолютно неверующий человек». И это его право.
С самой школы я привык видеть в преподавателях литературы и просто любителях хорошего чтения очень духовных людей, горящих верой во всегда своеобразном, личном духовном поиске. Читая того же самого Достоевского или изучая несправедливые духовности Льва Толстого, многие приближаются к Богу через их произведения, через слово. «Словесное» творчество, в этом я убежден, содержит свою духовную частицу. Как и почему? – не спрашивайте. Потому! – сказала бы Татьяна Толстая. Душа ли, вложенная автором в текст? Вдохновение ли, данное музой-незнакомкой? Или же просто работа человеческого мозга? Писатель и переводчик служат слову, а значит и Богу, даже – такое может случиться и случалось – не осознавая этого. Гомер и Гесиод, Платон и Цицерон, Данте и Вергилий, Пушкин и Лев Толстой, Кафка и Татьяна Толстая, все писатели всех эпох сочиняли и творили, здоровья им! И вопрос не в том, исчезнет ли книга и перейдет ли человечество на другой способ чтения : письмо и литераторство останутся навеки. Ибо они зиждутся на возвышенном писательском творчестве и работе. Работе над словом. Слово, Творчество по подобию, Человечество сливаются в единый процесс, дабы создать и доставить, поразмыслить и возвысить. Слово будет жить пока существует мир и есть Слово.
Молчат гробницы, мумии и кости, —
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь.
Иван Бунин, «Слово», 1915, Москва.
